[twok]

От новообращенного киркохановца

Название: Цепь
Переводчик:  kaiSSa666
Бета:  Aavelaulajatar
Оригинал: Chain by yeaka, разрешение получено
Размер: мини, 1004 слов в оригинале
Пейринг: Хан/Кирк
Жанр: дарк
Рейтинг: R
Краткое содержание: Прайм Споку не повезло стать свидетелем победы Хана.
Предупреждения: элементы BDSM

читать

У Джима нет ни малейшей причины оставаться в сознании. С пола не видно ни одной консоли, а толстые, холодные цепи сковывают тело так, что сама мысль о побеге кажется нелепой. К тому же, синяки служат неплохим напоминанием о провалившихся попытках. Он не знает, что происходит, да и какой толк в информации, если он не сможет ее использовать? И никакой команды больше нет.

Его команда… Кирк старается о ней не думать.

Боунз — в камере на нижней палубе, и жив он только потому, что больше некому латать Джима. В другой камере — Спок, которому тоже сохранили жизнь, но лишь для того, чтобы дух Джима был сломлен окончательно. Кирк не обращает внимания на собственные синяки. Да, они болят, но у него болит всё. А вот мучения Спока оборачиваются для него настоящей агонией.

Но сейчас вокруг нет никого — никого, кроме дьявола, сидящего в капитанском кресле. Джим стоит перед ним на коленях, обнаженный и закованный в цепи, просто потому что Хану так хочется. Он всегда держит его при себе. Иногда Кирк не понимает, почему все еще жив. А иногда ему кажется, что Хан просто им очарован – на что только он не идет, чтобы заставить Джима корчиться от боли.

Когда на мостике раздается сигнал, в груди вспыхивает надежда — искорка, которая должна была погибнуть вместе с «Энтерпрайз». На смену ей приходит вполне рациональный страх — не за себя, но за бедолагу, которому не повезло оказаться в пределах досягаемости «Вендженс».

— О, посмотрите-ка, — тянет Хан где-то наверху; в глубоком голосе явно слышится нотка веселья. — Старый друг…

Джим уверен, что никого больше у Хана не осталось, значит, это должен быть кто-то из его собственных друзей… Если, конечно, не учитывать того, что Хан убил их всех, заточив немногих выживших в темных каморках на корабле.

Хан щелкает по кнопкам, и космические просторы на экране сменяются изображением с мостика небольшого вулканского судна. Джим отворачивается, но через мгновение снова вскидывает голову.

Спок. Это Спок. Не его Спок, а другой — из лучших времен. Джим вздрагивает, встретившись взглядом с темными, полными грусти глазами. Он бы отвернулся, но… просто не может.

— Спок, не так ли? — практически мурлычет Хан и опускает сапог на плечо Джима, заставляя наклониться. Тот послушно прижимается лбом к полу, позволяя использовать себя в качестве подставки для ног. Он знает, что сопротивляться Хану на глазах у других не имеет права: за его непокорность расплатится каждое невинное существо с прилетевшего корабля.
— Я о тебе наслышан. Ты здесь, чтобы говорить от имени своего народа?
— Так и есть, — отвечает Спок, хмуро глядя на Хана. Джим просто сгорает от унижения — почему из всех людей именно он видит его таким… — Если ты согласишься подняться на борт нашего корабля, я готов обсудить все условия.

Хан смеется, запрокинув голову, — долго и так громко, что Джим чувствует его смех всем телом. Выражение лица Спока остается прежним. Отсмеявшись, Хан объясняет с нескрываемым удовольствием:
— Нет никаких условий. Мне нравится ваша планета, значит, я ее получу. У вас есть 24 часа на то, чтобы предоставить мне все пароли к вашим жалким подобиям оборонной системы, или я просто уничтожу все на своем пути, пока вы собираетесь с мыслями.

— На Новом Вулкане не рады захватчикам, — медленно произносит Спок. — Кроме того, Вы не озвучили условия выдачи заложников.
— Заложников?

Хан снова смеется и убирает ногу со спины Джима. Наклонившись, он тянет на себя цепь, обвивающую горло, отчего Джим задыхается и заходится кашлем. Вздернув его на колени, Хан хватает пленника за волосы, заставляя запрокинуть голову, давит коленом между лопаток. Тело выгибается дугой — руки связаны за спиной, лодыжки скованны, вялый член выставлен напоказ. Хан проводит двумя пальцами по его щеке, издеваясь над застывшим по ту сторону экрана вулканцем. Джим сжимает зубы, но не осмеливается ничего сказать.

— Дорогой мистер Спок, они не заложники. Они мои питомцы.

Еще несколько секунд он хвастается «питомцем», а потом грубо отталкивает его. Ударившись подбородком и плечом о подлокотник, Джим рвано вздыхает и падает на пол, оцарапывая щеку.

Сдержав рвущийся из горла мучительный крик, он просто слушает, стараясь хотя бы выглядеть не настолько жалким, насколько себя сейчас чувствует.

— Мои питомцы не продаются, — решает Хан и проводит ногой по спине Джима, наглядно демонстрируя свое полное право собственности.

Спок бессильно молчит, и Джим не решается взглянуть на него — слишком много эмоций он опасается увидеть на его лице. Подняв же, наконец, глаза, он видит совсем не того бесчувственного, ледяного вулканца, коим Спок обычно притворяется. маска сдержанности идет трещинами, за которыми проступает истина: Спок - одинокий, отчаявшийся, потерявший всё старик. Джим не знает, кем он был для него в другой вселенной, но в этой он дорог им обоим.

И он тоже их любит. Это чистейшая пытка — слышать, как Хан повторяет «двадцать четыре часа» и отключает канал связи. Двадцать четыре часа…

— Пожалуйста, — хрипит Джим; звук раздирает и без того больное горло, пострадавшее от слишком грубого обращения, — только не Вулкан…

Пусть даже Земля, но, черт возьми, только не Вулкан, опять…

Хан неспешно поднимается с кресла и опускается рядом с Джимом на колени, переворачивает его на спину, нависает над жертвой, явно решив развлечься перед главным представлением. Краем сознания Джим понимает, что только у него в плену познал истинные страх и боль, но... ему лишь остается смотреть в потолок, пока Хан берет его прямо на полу.