[twok]

Название: Наваждение
Автор: stupid madoka
Бета: Mary_zawa
Размер: мини, 1422 слова
Пейринг: Хан/Кирк
Категория: джен/преслэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG
Краткое содержание: «Он слышал мысли в своей голове и больше не понимал, его ли это мысли или чьи-то ещё» ©
Размещение: запрещено без разрешения автора

Это было наваждение.

Призрачное ощущение присутствия, будто он стоял за его спиной, шёпот на ухо в полутьме за секунду до погружения в сон. Он был в нём и вокруг него, стелился рядом неустанной тенью и струился по венам вместе с кровью.

Очнувшись после двух недель комы, Джим перестал быть собой. Перестал быть цельным.

Он слышал мысли в своей голове и больше не понимал, его ли это мысли или чьи-то ещё.

Всё в нём изменилось, и он утратил покой.

Джим всё чаще уходил с мостика в инженерный отсек или бродил по палубам; метался по каюте, когда был один. Дни безделья стали для него настоящей пыткой — тело горело от обуревающей его энергии.

Он жаждал действий, жаждал перемен.

Только бы не оставаться одному наедине с тем хаосом, что поселился в его голове.

Наверное, это было не вполне нормально, вероятнее всего — он просто сходил с ума.

Джим старался не думать об этом.

Постоянно открытая вкладка с профайлом в падде — весь текст уже давно выучен наизусть. Минимум информации, одна фотография и гриф «совершенно секретно».

Джим начал задавать вопросы, но никто не спешил на них ответить. Все подробности того инцидента были тщательно зашифрованы и скрыты, лишь единицы знали, кем был Джон Харрисон на самом деле.

Но даже Джим не знал, кем был Хан.

Террорист и убийца, предатель и враг, военный преступник, спаситель или загнанный в угол зверь, герой, бросивший вызов всему миру ради жизни семидесяти двух человек, которых считал своей семьёй.

Что из этого было правдой?

Что из этого считает правдой сам Джим?

Кровь Хана струилась по его венам, и Джиму казалось неправильным, что он жив, а его спаситель обречён на вечный сон в криокамере, так похожей на гроб.

Джим хотел знать правду, но высшие чины только и делали, что лгали. Остальные же приняли официальную позицию за единственно верную и даже не думали разобраться в истинных мотивах Хана — им было попросту плевать, что с ним станет. В любом случае, он был преступником и получил по заслугам.

Джим злился, и эмоции выплёскивались наружу, сметая самоконтроль, он больше не мог сдерживать чувства внутри себя.

Он стал одержим.

Экипаж боязливо шептался за его спиной, Спок молчаливо поджимал губы, Маккой предложил наведаться к корабельному психологу. Неуправляемый капитан всё больше замыкался в себе.

Стал чаще молчать.

Хаос в его голове постепенно складывался в отчётливую форму, мысли приобрели свой собственный голос. Воспоминания проматывались раз за разом, словно на старинном кассетном магнитофоне.

«Мой экипаж — это моя семья, Кирк»
«Я тебя вижу, Кирк, ты в двухстах метрах впереди меня»
«Лучше бы вы меня не будили»
«Я убью вас и весь ваш экипаж»
«Капитан...»

Джим затыкал уши и закрывал глаза, монотонно считая числа, пока не сбивался, и раз за разом начинал с единицы.
Конечно, это не помогало.

Он думал о том, что сделал Хан, и как бы поступил он сам на его месте. Оставшись совсем один в незнакомой среде, когда единственные люди, что тебе дороги, взяты в заложники в качестве залога твоего послушания, беспрекословного подчинения человеку, которого ты ненавидишь.

Джим не пытался оправдать Хана в его поступках, но и осуждать его больше не мог.
Голос в его голове смеялся.

«А что бы ты сделал ради своего экипажа, Кирк?»
«Смог бы пожертвовать ради них целым миром?»
«Тысячи жизней ради спасения нескольких сотен людей»
«Это ведь честный обмен, не так ли?»
«Капитан...»

— Нет, — отвечал Джим вслух. — Нет-нет-нет-нет. Ни за что.

Но в глубине души он знал, что это ложь, и от этого хотелось выть, разнести всё к чертям, выскрести неправильные мысли из своей головы.

Хан был готов объявить войну всему Звёздному Флоту и в одиночку бороться за свою независимость и свободу своих людей, Джим — поставить под угрозу целую цивилизацию ради одного-единственного вулканца. И он нисколько не жалел об этом, а потому, возможно, был единственным, кто в какой-то степени понимал Хана, но упрямо не желал этого признавать.

С каждым днём Джим всё больше злился на себя, за свою неспособность принять правду, хотя так упорно сам же её искал.

Всякий раз, возвращаясь на Землю после успешно выполненной миссии, он первым делом приходил в бионаучный отдел, спускался на нижний этаж, открывал холодный безжизненный склад специальным магнитным ключом, что с таким трудом достала для него милая Кэрол Маркус.

Возможно, ему стоило пригласить её на свидание в следующий раз.

Но вместо этого он проходил мимо рядами выставленных криокапсул, и в самом конце помещения находил одну, ту самую, к которой его непрерывно тянуло всё это время.

Подолгу сидя рядом с ней на холодном полу, Джим размышлял. О себе, своей жизни, происходящих событиях, дорогих ему людях, политике Звёздного Флота — обо всём, что было важно и не важно. Иногда он делал это вслух.

Почему-то именно рядом с криокапсулой Хана на него снисходили покой и умиротворение, будто здесь он вновь становился цельным, становился самим собой. Только здесь голоса в его голове затихали, давая ему передышку, уставшие, как и он сам.

Джим смотрел на бледное неподвижное лицо Хана: спокойное, умиротворённое, неживое.

Изморозь покрывала часть стекла изнутри. Сон в криокапсуле был подобен смерти.

И зачем только часть конструкции сделали из стекла?

Джим иногда задавался этим вопросом, пытаясь разглядеть хоть какие-нибудь признаки жизни на лице Хана. А что если он уже давно мёртв, а сюда его поместили исключительно в качестве трофея — доказательства власти и силы Звёздного Флота?

Иногда Джима посещали совсем уж параноидальные мысли. И пусть он понимал их абсурдность, но они скапливались в глубине его сознания, скреблись и тихо шептались друг с другом, заставляя чувствовать неуверенность.

Хан спал или Хан мёртв — не всё ли равно для людей, счастливо проживающих свои жизни прямо сейчас? Многие из них наверняка хотели исполнения второго варианта — воздаяние преступнику по заслугам. Дальновидные предпочитали первый.

Слишком много знаний хранилось в его голове, слишком большим потенциалом он обладал, слишком большую опасность представлял. С другой стороны, первый контакт и знакомство с иными цивилизациями уже дали человечеству огромный объём знаний, который они до сих пор так и не смогли до конца освоить. Так зачем же сохранять жизнь устаревшему пережитку прошлого?

Вкрадчивый голос в его голове нашёптывал свои ответы.

Потенциал и возможности. Гены и кровь. Надежда и спасение.

Большинство результатов научных исследований эпохи Хана были давно утеряны или умышленно уничтожены во времена евгенических войн, и его тело обладало огромным потенциалом для будущих разработок в сфере биоинженерии и новейшей медицины.

Для исследований можно использовать любого из его выживших соратников, но для лучших результатов необходим первоклассный образец. Лучший из лучших. Совершеннейший из всех.

Проводить бесчеловечные эксперименты над его разумом и телом, сохранить и развить сверхчеловеческий потенциал, и когда придёт время, вновь разбудить его и заставить исполнять свою волю, в очередной раз взяв в заложники его друзей и соратников — по-другому Хан просто не станет сотрудничать. Не на это ли рассчитывает командование Звёздного Флота, оставляя его в живых?

Вряд ли кто-то из высших чинов действительно верил, что разбуди они его через сотню-другую лет, тот внезапно станет послушным, забудет былые обиды и согласится работать на Звёздный Флот по собственному желанию.

Люди не меняются. Потерявшие власть диктаторы — тем более.

Марионетка и подопытный образец — вот кем чувствовал себя Хан и кем он был на самом деле для Звёздного Флота.

И после всего этого ещё и он — преступник?

Джим смеялся. Горько, невесело.

Мысли, скребущиеся в глубине сознания, не давали покоя.

Если бы Хан мог выбирать, он бы предпочёл смерть пожизненному плену и неопределённым перспективам вновь стать марионеткой амбициозных и лицемерных людей, которых, к тому же, считал глупее и слабее себя. Джим был уверен в этом, будто мысли Хана теперь принадлежат ему.

Джим встал на колени перед криокапсулой, всматриваясь в лицо безжизненно лежащего там человека. Нужно просто нажать кнопку отключения, открыть крышку и запустить воздух.

Хан умрёт во время выхода из анабиоза без должного медицинского наблюдения.

Наилучший вариант для всех.

Джим провёл пальцем по электронному дисплею, и экран загорелся, включилась система управления. Кнопочка справа, три раза нажать на «Да», провести магнитным ключом в знак подтверждения. Джим действовал уверенно, не задумываясь ни на секунду, будто он точно знал, что нужно делать.

Раздался длинный звуковой сигнал, и крышка криокапсулы сдвинулась.

Джим затаил дыхание, потянулся к набирающему краски неподвижному лицу. Кожа всё ещё на ощупь казалась мертвецки холодной, дыхание на губах не чувствовалось.

Вот и всё, дело сделано, осталось лишь ждать.

Секунды шли, сердце в груди неистово колотилось в предвкушении момента истины.

Джим лишь сейчас осознал, что никогда на самом деле не желал Хану смерти, ни тогда, ни сейчас, и он тихо рассмеялся, понимая, что действовал неосознанно. Будто что-то внутри него привело его к этому, ловко расставив ловушку, манипулируя сознанием. Хан проник в его голову, наполнил собой, стал неотделимой частью его самого.

Возможно, это была правда, а, может, Джим сам себе это придумал.

Он смотрел, как медленно приоткрываются глаза Хана, разлипаются сухие замёрзшие губы...

И голос, так похожий на тот, что Джим ежедневно слышал в своей голове, с хрипом прошептал:

— Ну, здравствуйте, капитан...